Вскоре мы выбрались из трясины, и добрались до сухой почвы, там уже разведчики приняли эсэсовца. Он в отличие от меня, был лишь по грудь вымазан в болотной жиже. Случившееся так повлияло на гауптштурмфюрера СС, что на него напала икота. Кто-то из моих разведчиков дал ему фляжку с водой. Когда он пил, мы все слышали, как стучат его зубы по горлышку фляжки.

Пока я обтирал своё лицо куском тряпки, которую протянул мне Николаев, Петро сообщил мне, что «с поста наблюдения уже позвонили в штаб, и доложили о возвращении нашей группы с «языками». Вскоре сюда приедут наши командиры на машине». Я лишь кивнул Петру, что понял его. Что-либо говорить, у меня не было никакого желания, хотелось лишь одного, быстрее смыть с себя болотную жижу и переодеться в чистое. Благо запасной комплект формы и кусочек мыла, я всегда таскал в своём вещмешке.

Когда прибыли наши штабные командиры, я быстро доложил об удачном выходе на охоту, и заодно рассказал, о небольшом происшествии в самом конце пути. Командиры поблагодарили нас за доставленных «языков», а мне приказали «сходить на речку и привести себя в порядок».

Забрав у Степана свой вещмешок со сменной формой и планшеткой, я направился на речку отмываться, а моя группа, шепнув, что после доставки «языков» до штаба, они присоединятся ко мне, удалилась вслед за командирской машиной.

На берегу речки, я кое-как стянул с себя пропитанные болотной жижей форму и исподнее, свернул свой защитный кокон и убрал складень в вещмешок. После чего, взяв мыло я залез в воду и начал с наслаждением отмываться. Примерно через четверть часа я увидел своих разведчиков. Они бежали в мою сторону по берегу и махали руками, словно призывали меня быстрее вылезать из речки. Причину их странного поведения я понял через несколько мгновений, когда недалеко от меня, в воде, разорвалась первая авиабомба. Взрывной волной меня выбросило на песчаный берег, а затем, я почувствовал, как в моё тело впиваются осколки. Вскоре, от нахлынувшей боли, моё сознание улетело в темноту.

Пришёл я в себя от резкой боли в левой руке. Приоткрыв глаза, я увидел, как кто-то стоит на моей руке и укладывает рядышком со мной мёртвого бойца. Мне захотелось накричать на ентого неуклюжего мужика, но из моего горла вырвался лишь болезненный стон. До меня тут же донёсся удивлённый вскрик: «Господи, да кто же додумался живого среди покойников положить?». Мужик сошёл с моей руки, и начал аккуратно поднимать меня с холодной земли. От нахлынувшей боли я вновь потерял сознание.

Следующее моё возвращение к жизни, произошло в какой-то большой палатке, где кроме меня, лежали на деревянных лежанках забинтованные люди. Едва я подумал, что необходимо кого-нибудь позвать и попросить попить воды, как в палатку зашла пожилая санитарка. Увидев, что я уже пришёл в себя, она сама подошла ко мне и напоила водой из поильника. После того, как я немного утолил жажду, санитарка тихо сказала мне:

— Ты, милок, не волнуйся особо. Операция прошла успешно. Доктора из тебя все осколки от бомбы вытащили, раны почистили и зашили. Завтра будет машина, она отвезёт тебя в госпиталь.

— Благодарю, — тихим голосом сказал я санитарке, — а вы случайно не знаете, что произошло, и где мои вещи?

— Я того не знаю, милок. Тут у палатки уже который день дежурит твой товарищ, ждёт когда ты в сознание придёшь после операции. Я его ненадолго сюда запущу, он тебе всё и обскажет.

Напоив меня водой ещё раз, пожилая санитарка вышла из палатки, а вскоре в неё зашёл Николаев.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — тихо произнёс разведчик.

— И тебе доброго здравия, сержант. Расскажи, Петро, что произошло на речке, да и вообще, пока я тут без сознания был?

— Когда мы доставили «языков» до нашего штаба, и передали их командованию дивизии, как положено, прибежавший телефонист доложил командирам, что «ожидается большой авианалёт». Мы, с разрешения комдива, побежали вас предупредить, да немного не успели. Немцы от речки наши позиции бомбить начали, ведь на речке недалеко от вас вторая и третья роты постирушки устроили. В общем, мы видели, как вас взрывом из воды на берег выбросило, а когда подбежали, то увидели, что вас очень шибко осколками посекло. Мы с Родионом начали вас перевязывать, а Степка собрал ваши вещи в вещмешок.

— Вещмешок сейчас где, Петро?

— У меня в землянке. Так что можете за него не беспокоиться. Вам он ещё долго не надобен будет. Такие раны быстро не заживают. Мы же когда вас в медсанбат принесли на плащ-палатке, то вы уже не дышали. Фельдшер даже на нас накричал, мол «зачем покойника сюда притащили?». А когда на следующий день мы узнали, что вы живы и врачи сделали операцию, Родион прибежал в медсанбат набил морду фельдшеру, а потом вернувшись в штаб, сильно избил писаря, он сейчас в соседней палатке лежит. За мордобой наш Родиоша получил от начштаба два наряда на кухню.

— А штабного писаря Родион за что избил?

— За дело, товарищ капитан. Он той ночью гад такой, на вас и других погибших под бомбами, похоронки оформил, и утром отправил в штаб фронта. Наш командир дивизии узнав про то, долго матерился, поминая родителей штабного писаря, но всё же был рад, что вы смогли выжить под бомбёжкой. Комдив объявил, что напишет на вас представление. Так что ждите, товарищ капитан. После выздоровления, быть вам майором, а там может и медаль какую-нибудь дадут.

— Сержант, ты же знаешь, я воюю не за звания или награды, а за нашу Родину.

— Да знаем мы про то, товарищ капитан. Но когда командование дивизии отмечает вклад, в общее дело борьбы с врагом, нашего разведвзвода, тоже приятно.

— Петро, ты принеси мой вещмешок сюда. Санитарка мне сказала, что завтра меня отправят в госпиталь для дальнейшего лечения. Сам же знаешь, что во многих госпиталях, после излечения раненых, не хватает новой формы, а у меня в вещмешке всегда комплект запасной формы лежит.

— Всё понял, товарищ капитан. Сейчас принесу ваш вещмешок. Вы быстрее выздоравливайте и возвращайтесь. Мы вас будем ждать.

Сержант покинул санитарную палатку, и через четверть часа принёс мой вещмешок. Когда он ушёл, я проверил содержимое мешка. Складень был на месте, он лежал на самом дне моего вещмешка, под аккуратно сложенной формой.

На следующий день, меня и ещё нескольких раненых, на машине увезли в госпиталь, где я находился до своего выздоровления. Вот кратко и весь мой рассказ о том, как я получил ранения, и почему мой отец получил похоронку на меня.»

Замолчав Иван Демидыч, настороженно ждал моего ответа.

— Теперь мне всё понятно, Демидыч. Можешь считать, ты в моей команде, вместе со своей «Сваргой».

Иван поднялся с лавочки, молча пожал мне руку, и довольный направился в сторону своего дома…

Глава 2

После общения с Демидычем, я остался сидеть на лавочке. День был тёплым и солнечным, так что отдыхать мне никто не мешал. Наслаждаясь покоем я решил не ходить в Обитель Древних, а передать заявки Даре и Майору, на всё необходимое для нашей экспедиции, через домашний терминал связи. Узнав от Ивана, что корабль-разведчик, найденный нами на Земле, вновь будет в моём распоряжении, мне понадобилось время, чтобы основательно продумать, как лучше всего использовать нашу «Сваргу», в скором будущем, то есть по прибытию в Солнечную систему.

Вернувшись в дом и разместившись в своём любимом кресле, я начал продумывать задание для своих инженеров. Им необходимо будет, в кратчайшие сроки, установить на планетарном корабле-разведчике, новое оборудование, предназначенное для поиска порталов находящихся на поверхности Земли и Луны.

Такого оборудования у нас ещё не было, поэтому его необходимо создать, можно сказать с нуля, а это уже поле деятельности моих гениев-инженеров, Дарэла и Ивана. В первую очередь я подумал про Кулибина. Ивану только стоит поставить конкретную задачу, как он сразу же начнёт изобретать то, чего в Звёздной Федерации никогда не существовало.